Атаман. Гексалогия - Страница 37

– Нет, дом и деревню жечь не будем. Подожжём забор, все холопы кинутся тушить, в суматохе я и проскочу, тем более, в переполохе на лай собак никто внимания не обратит.

– Ну, коли так, – облегчённо вздохнули хлопцы.

Полдня ушло на поиски по окрестным селениям земляного масла. Нашли небольшую корчажку, должно хватить.

Снова вышли на опушку. Дворец погружался в темноту, электричества не было, телевизоров – тоже; стемнело – все ложились спать, чего попусту лучины или светильники жечь, но и вставали рано, сразу после восхода солнца.

Решили так: хлопцы обольют забор нефтью в нескольких местах, подожгут и сразу уходят; когда забор разгорится и возникнет суматоха, я проникну в дом. Сколько я там пробуду и как выберусь – будет видно по обстоятельствам, поэтому, чтобы не привлекать внимание, хлопцы уходят в соседнюю деревню, где остались сани, и сидят в тёплой избе, ожидая меня. С собой я брал только нож и масляный светильник. Сабля и топор мне только будут помехой.

Наступила ночь, изредка побрёхивали собаки в деревне. Темно, лишь взошедшая луна скупо освещала местность.

– Пора!

Парни перекрестились, хором пожелали мне удачи и ушли. Я стоял на опушке, глядел на тёмные дома, но так и не смог увидеть хлопцев. Неожиданно в нескольких местах появилось пламя – забор загорелся. Какое‑то время было тихо, затем в доме захлопали двери, раздались крики. Пора и мне на выход.

Я вышел на дорогу, навстречу мне бесшумными тенями поднимались мои товарищи. Я скинул им на руки свою шубу, уж больно тяжела, да и движения сковывает; – и налегке, только в кафтане, пошёл к дому.

Пожар пока никто не тушил, по двору лишь бестолково метались люди, а уж от женских криков и визга происшествие казалось вселенской катастрофой.

Я обежал забор, зашёл сбоку. Никого. Просочился сквозь высокий тын, оказавшись во дворе. Мама родная, по двору метались полуодетые холопы, то хватаясь за вёдра, то крича:

– Багры давайте!

Полное броуновское движение; организатора не нашлось, да мне это и на руку. Бочком, укрываясь от лишних взглядов, подошёл к бревенчатой стене, вжался и оказался во внутренних покоях. В доме было пустынно, все были на улице. Почти бегом пробежал по коридору, распахивая двери – людская, спальня, кухня, кладовая – не то. По лестнице метнулся на второй этаж, снова открываю двери – гостиная, трапезная, спальня – не то. Оп! Закрытая дверь. Посмотрим. Я сунул голову сквозь стену – кабинет. Мне туда. Прошёл. От горящего забора через слюдяные оконца проникало достаточно света, чтобы сориентироваться. Почти в центре большой комнаты стоял стол, слева от него, у стены, нечто вроде бюро. Мне – туда. Подошёл, открыл крышку – пергаменты, стопка чистой бумаги, чернильницы, перья, песочница для осушения написанного. Никаких документов нет. Сбоку ящички. Дёрнул один, другой – закрыто. И что занятно, нигде ни замочков, ни скважины для ключа. Не иначе, хитрый запорчик где‑то есть.

Я пошарил по боковым стенкам – пусто, запустил руку вниз. А это что такое – небольшой деревянный выступ. Повернул – не удаётся, нажал – внутри что‑то щёлкнуло, и обе дверцы приоткрылись.

Секрет Полишинеля!

Это уже интересно – бумаги и пергаменты с записями, на некоторых видны следы сломанных сургучных печатей. Ну‑ка, ну‑ка, посмотрим. Я вытащил бумаги из верхнего отделения, подошёл к окну. Пожар и суматоха продолжались. Так – подушная перепись крестьян, дарственная от государя на землю, закладная, вексель, расписка дворянина Ильина. Ничего интересного.

Сложив бумаги в прежнем порядке, начал просматривать документы второго отделения. Здесь поинтереснее – письмо от датского конунга, принца Cаксонского и прочее, прочее, прочее. Стоп, в тексте какой‑то бумаги упоминается Ливония. Времени разбираться в записях при неверном свете пожара просто не было. Я сунул бумагу за пазуху, скрутив её трубочкой, остальные бумаги снова вернул на прежнее место. Прикрыл дверцы, еле слышно щёлкнули пружины потайного замка. Оглядел бюро, вроде всё в порядке, ничто не привлекает внимания. Я усмехнулся, хорошо, что в средние века не знали о дактилоскопии.

Высунул голову в коридор – пусто, вышел из комнаты. Теперь так же уйти, совсем было бы хорошо. Спустился на первый этаж – добротная лестница, ни одна ступенька даже не скрипнула. Постоял минутку, вспоминая, откуда вошёл в дом. Не хватало выйти через стену при публике.

Надо поторапливаться, пожар уже угасал, лишь в углу ещё полыхало, но холопы под чьим‑то руководством шустро таскали воду из колодца и плескали на огонь. Нефть тем и хороша, что водой её не очень‑то потушишь.

Сориентировался и прошёл через стену, выйдя почти в прежнем месте. Несколько быстрых шагов, и я почти у забора. Оглянулся – ко мне нёсся огромный пёс, лохматый, с зелёными горящими глазами. Я рванул сквозь стену, и через мгновение услышал, даже больше – почувствовал, как зверюга ударил лапами в забор и разочарованно взвыл. Уф, пронесло.

Вдоль забора тихонечко вышел в проулок, обошёл дом, и по дороге стал подниматься на пригорок. С каждым метром пройденного пути крики становились глуше, но я стал мёрзнуть. Ночью мороз усилился, а на мне был тонкий суконный кафтан. Я ускорил шаг, потом побежал. Стало теплее.

Вот и деревня, где мы останавливались. Чёрт! В темноте все дома одинаковы. Не заходить же в каждый дом, будя хозяев. От одного из тёмных заборов отделилась тень, я схватился за нож.

– Атаман, ты?

Я перевёл дух:

– Я!

Молодцы парни, подстраховали.