Атаман. Гексалогия - Страница 65

– Наши‑то сами из полона вырвались.

– Ну и славно, заходите в город, отдохните. Мои люди ушкуй да шхуну чью‑то в Ловати выловили, без команды, трюмы пустые, да палуба в крови. У причала стоят. Ваши?

Купцы одобрительно загомонили, а несколько наиболее ретивых тут же пошли смотреть – кому повезло, чьи корабли у пристани.

– Поздновато мы хватились, видать – другие корабли мимо нас по Ловати ночью проплыли, теперь их в Ильмень‑озере искать надобно. Да ничего, Ильмень‑озеро – не море‑окиян, сыщутся.

Обоз зашёл в город, расположился на небольшой площади. Примчались те ретивые, что бегали смотреть корабли. После небольшого ремонта такелажа и приборки палуб суда вполне могли взять на борт всех – экипажи‑то изрядно после боя поредели, даже тесно не будет.

Не откладывая дело в долгий ящик, почти все пошли на пристань, оставив несколько человек для охраны. Остался и я. Какой из меня мореход? Я и парус поднять не могу, – румпель от вымпела отличу, конечно, но куда какая верёвка идёт и как она по‑морскому называется – уж извините, не тому учился.

Что удивительно – среди пленных были только легкораненые. Либо раненые тяжело скончались от ран сами, либо их добили литвины, чтобы не обременять обоз. Надо для себя запомнить этот факт.

К вечеру посудины наши были готовы. Решили переночевать в городе, с тем, чтобы утром быстро погрузиться и отчалить. Не удалась купцам ходка, в Новгороде будут подсчитывать потери и зализывать раны. Купцы, конечно, огорчались, но не сказать, чтобы сильно. – Были бы кости, – говорили они, – а жир нарастёт. Торговое дело без риска не бывает.

В основном все грабежи и убийства случались в пути – в конном ли обозе, на кораблях. Много лихих людишек, не чувствуя сильной власти, не желая обременять себя ежедневным трудом, предпочитали добывать себе денгу острой сабелькой, кистенём да засапожным ножом. Мало того, что хватало с избытком своих, доморощенных лихих разбойников, так и соседи с пограничья норовили быстрым рейдом пройтись по соседским землям, хапнуть, что удалось, да быстрей домой.

Часть людей ночевала по привычке на судах, кто побогаче – ушли на постоялый двор. Я был где большинство, на причале, завалился на повозку с мехами – хорошо, мягко, тепло. Придремал. Проснулся от тихого говора, совсем рядом. Приоткрыл один глаз. Рядом стояло несколько горожан, и один из наших, парнишка с отрезанным ухом. Парнишке, видно, нравилось чувствовать себя в центре внимания:

– Ты не смотри, что на нём кольчуги али другой брони нет, он берсерк, его мечи не берут, в бою как ураган летает, сабля – как молния, глазом не успеваешь уследить, один всех литвинов уложил.

– Иди ты! А не врёшь, паря?

Парнишка насупился:

– У кого хочешь, спроси. Как, по‑твоему, мы из полона освободились?

Мужики поглядывали на меня опасливо и близко не подходили:

– Надо же, а с виду и не скажешь, человек как человек.

Мне надоели эти разговоры – спать только мешают, и я шумно повернулся на бок. Мужики так и рванули врассыпную от телеги. Я усмехнулся – уже и берсерком стал, на норманнский манер. Ё‑моё, подзабыл я – ведь из Новгорода я исчез, потому как норманнов обидел, а ну как они вернутся? Смогу ли я, как в битве с литвинами, время сжать? Если да, то и чёрт с ними, норманнами, а если нет? Интересно, как это у меня получилось? Что‑то новое о себе узнаю на тридцать пятом году жизни. Прямо как в поговорке – чем дальше в лес, тем толще партизаны. Весь сон перебили, чертяки.

Я прикидывал, чем и как объясняются мои необычные способности, но так и не смог ничего для себя решить. Недоволен ли я такими способностями – пожалуй, нет. Пусть будут, коли есть. Вот только надо научиться владеть ими в полной мере. Интересно, это всё, чего можно ожидать от организма, или я ещё чего‑нибудь могу? Знать бы заранее. Увы!

Утром началась суматоха – все выстроились цепью и передавали с повозок в трюмы товары купцов. Закончили работу удивительно быстро, но купцы есть купцы. Теперь они направились в город – продать лошадей и повозки, что достались в качестве трофея от литвинов. С другой стороны – не пропадать же добру.

Часа через два, распродав трофеи, вернулись назад, коротко посовещались и, подойдя ко мне, выложили мешочек с монетами:

– Половину выручки за лошадей, повозки и оружие литвиновское тебе отдаём, другая половина – нам, за хлопоты.

Да Бог с вами, я особо не претендовал, но дают – бери. С деньгами жить проще.

Вскорости отчалили, и уже утром были в Новгороде. Такого быстрого возвращения никто не ожидал. Но слухи в городе распространились быстро, и скоро у причала стояла толпа. Все хотели узнать новости – кто вернулся, кто убит. Я не был нужен никому – это как‑то царапнуло сердце; идти тоже было некуда, и я направился на постоялый двор. Вещей после боя у меня тоже никаких не было, сгинули куда‑то, как и мушкет, только сабля трофейная на боку, да нож поясной. Хорошо хоть купцы деньги от продажи обоза дали, будет, на что жить.

Я пришёл на уже знакомый постоялый двор – кормили здесь неплохо, место не шумное, меня устраивало. Хозяин меня вспомнил – времени от прошлого моего посещения прошло немного, отвёл самолично в небольшую, но чистую и опрятную комнатку. С наслаждением я разделся и упал на мягкую постель. Только тот, кто путешествовал, не раздевался неделями, сможет это оценить. Бог с ним, с баней – её ещё заказывать надо, сейчас спать, в тепле и уюте, в спокойствии.

Вечером мой сон был прерван осторожным стуком в дверь. На пороге стоял хозяин постоялого двора, из‑за его плеча выглядывал Авдей.