Атаман. Гексалогия - Страница 74

Я высматривал посудины с чёрным флажком – стягом великого князя Московского Ивана. Нашёл сразу несколько судов, договорился с хозяином вёрткого речного ушкуя. Места маловато, комфорта нет, зато через все отмели проходит играючи, опять же через волоки легче и проще перебираться, стало быть – быстрее в Москву попаду. И в самом деле, через две недели спокойного путешествия кораблик уже швартовался на Яузском причале.

После Новгорода Москва казалась огромной и многолюдной. Расплатившись, сошёл на берег. Постоял немного, раздумывая, куда идти, потом направился к дому Дарьи. На стук в калитку вышла Варвара, увидев меня, всплеснула руками, бросилась на шею: – Хозяин вернулся!

На шум из дверей выбежала Дарья, похудевшая, но всё такая же привлекательная. Обняла за шею, жарко поцеловала в губы.

– Вернулся, я так и знала, что вернешься, сердце чуяло. Как Курбский со своим отродьем в Литву съехал, так и сердечко ёкнуло – Юра скоро вернётся.

– В дом‑то пригласите, али на улице разговаривать будем?

Обе женщины висели на мне, так что шёл с трудом. Соскучились, да и время для них было тяжёлое: без хозяина работники разбежались, производство хлебного вина остановилось, денежный ручеёк иссяк. Фактически всё придётся налаживать заново. Одно хорошо – дом уцелел, это главное. Не разграбили, не сгорел, не отписали в государеву казну. Что дом цел – большая заслуга Варвары, не зря я её в своё время выручил, домой привёл. Воздались заботы.

Я не замедлил отблагодарить своих женщин – достал из узла каждой по красивому новгородскому платку. Бросив меня, обе стали примерять наряды, крутиться у зеркала.

– Кормить хозяина будете?

Обе заполошно заметались по кухне; все втроём сели за стол в трапезной. Скромный был стол, чувствовалась нехватка денег.

После обеда я достал калиту, отсчитал Варе серебра – сходить на торг, прикупить мяса да зелени. Сам же с Дарьей поднялся наверх, в спальню. Едва прикрыв дверь, как по команде стали раздеваться и бросились в постель. За полгода, что я провёл в Новгороде, женщин у меня не было, очень уж я соскучился по Дарье, ласкал и не мог насладиться и насытиться. Спохватились только, когда внизу, в кухне загремела посудой вернувшаяся с торга Варвара.

Мы оделись, уселись за стол. Даша рассказала, как она жила. Хоронясь у родственников, изредка навещала свой дом, поддерживала Варю; деньги таяли, новостей от меня – никаких. Только когда прошёл слух об измене Курбского и отъезде его в Литву, отважилась вернуться в свой дом.

– А ты как, любый мой?

– Да почти так же, в охране у купца Авдея в Новгороде служил. Служба скучная, непыльная, ждал‑дожидался, когда в Москву, к тебе вернусь.

– Ой, Юра, а ведь к тебе от Адашева на днях приходили – совсем запамятовала. Спрашивали тебя, я сказала – не знаю, исчез куда‑то. Правильно сказала?

– Правильно. Ну их всех, царедворцы до добра не доведут. Им служишь верой и правдой, а они продадут, когда им будет выгодно. Больше я во дворец не ходок.

– Жить‑то на что будем?

– Немного деньжат привёз, заработал; на первое время хватит, а там придумаю что‑нибудь. Не тревожься – теперь я дома, с голоду не помрёте. Мужик я или нет?

Дарья обняла меня и расплакалась. Я гладил её по голове, бормотал успокоительные слова. Пусть выплачется, глядишь – на душе легче станет.

Утром спал долго, проснувшись от вкусных запахов из кухни. Пахло пирогами, по‑моему – с рыбой. Умывшись и одевшись в домашнюю рубашку, вышел. На кухне довольные, раскрасневшиеся женщины хлопотали у печи.

– Ой, хозяин проснулся, сейчас снедать будем.

На столе лежала горка ватрушек, привлекали взгляд расстегаи, в печи что‑то булькало, по‑моему – мясное.

Поели неплохо, в дороге ведь домашнего нет – сухари, вяленое мясо, да вечером, когда судёнышко у берега – костерок с неизменной кашей. Не то, что дома.

Но пора и делами заниматься. Я переоделся, опоясался саблей и направился к Сергею, единственному оставшемуся в живых из моей команды после Полоцка.

– Ба, атаман! Какими судьбами? Давно тебя не видел, думал – забыл.

– Нет, Сергей, не забыл. Если помнишь наши приключения с князем Курбским, то должен знать, что я вынужден был убраться из Москвы. В Новгороде отсиживался, только вчера вернулся – и сразу к тебе.

– А что, дело есть?

– Есть небольшое, тайное.

– Никак опять с Адашевым связался?

– Упаси, Господь, сыт боярскими забавами. У тебя лошади целы ли?

– А как же, в порядке держу, да только застоялись.

– Ну вот, давай‑ка завтра разомнём их.

– Далеко ли?

Я уклонился от ответа.

– Лопату к седлу приторочь, только в глаза чтоб не бросалась, в холстину заверни.

– Будет исполнено, атаман. Скучно без тебя было. Да, знаешь новую напасть царь Иван Васильевич учинил – опричников набрал, бояр да дворян грабят, живота лишают, даже детей не щадят. Как думаешь – всерьёз?

– Да, Сергей, всерьёз и надолго. Если есть возможность – уехать бы куда, на два‑три годика.

Сергей сокрушенно покачал головой: – А семья? Дом куда девать?

Я пожал плечами. С тем и расстались.

Поездка вышла удачной. Мы вместе доехали почти до места, где я спрятал клад. Правда, не до самого конца, последнюю версту я проехал один. Быстро нашёл место, раскопал, пощупал мешочки – монеты в этом. Развязал – золото, сгодится. Второй мешочек – серебряные деньги, в основном – псковской чеканки. Тоже пригодятся. Остальное даже не смотрел – надо торопиться до вечера вернуться, да и ни к чему иметь при себе большие ценности.